Летом 1943 года нацисты готовили свое последнее стратегическое наступление на Восточном фронте. Ключевым участком стала Курская дуга – широкий выступ, обращенный на запад, занятый советскими войсками. Русские приобрели его во время серии жестоких сражений зимой 1942/43. Самой известной битвой той кампании стал Сталинград, но им дело не исчерпывалось. Курский выступ был важным плацдармом для дальнейших операций и вдобавок заполнен войсками. Так что для немцев это направление наступления выглядело предельно естественным.

Наступление должно было начаться весной, но состоялось только в июле. Постфактум в мемуарах немецкие генералы валили все спорные решения на любимого фюрера, который был мертв и не мог возразить. Однако в реальности сторонником идеи позднего наступления оказался генерал-полковник Вальтер Модель, командующий 9-й армией на северном фасе выступа. Модель хотел пополнить пехотные дивизии, потрепанные в сражении за Ржев, насытить их людьми и техникой. Это было вполне естественное желание, однако русские также получили время на подготовку обороны и распорядились им весьма эффективно. Командующий Центральным фронтом РККА Константин Рокоссовский подготовил плотную линию обороны с мощными резервами, насыщенную инженерными сооружениями и разнообразными препятствиями для наступающих. Некоторые решения Рокоссовского оказались спорными – так, пресловутая «артиллерийская контрподготовка», когда по позициям немецкой артиллерии провели огневой налет перед наступлением вермахта, дала результат куда меньше ожидаемого. Но это стало ясно уже позднее.

Период ожидания немецкого наступления затянулся. Но в ночь на 5 июля перед позициями войск Рокоссовского был захвачен в плен немецкий сапер. Он сообщил долгожданную новость: наступление на Курск – дело ближайших часов. Сомнения были отброшены. Вскоре по всему фронту заревели орудия – началась артподготовка. Грандиозная битва стартовала.

Генерал Модель старался держать драгоценные танковые дивизии в тылу для развития успеха (или для активной обороны в случае, если русские сами сделают острый выпад). Однако он не собирался оставлять атакующую пехоту без поддержки. Его войска наступали с севера на юг, и на восточном фланге их должны были поддерживать новейшие образцы вооружения и техники.

Больше всего из этого набора боевых инструментов известна самоходная установка «Фердинанд». История разработки этой машины сама по себе примечательна. Фирма «Порше» готовила проект тяжелого танка для вермахта, и уверенные в успехе промышленники уже начали производить корпуса для будущего монстра, но победу одержал проект компании «Хеншель» – будущий «Тигр». Однако боссы «Порше» не унывали: Гитлер и министр вооружений Шпеер распорядились о переделке готовых корпусов в тяжелые самоходные орудия. Так появился «Фердинанд» – без вращающейся башни, зато очень тяжело бронированный и великолепно вооруженный. Поразить это чудище на типичной дистанции боя при помощи обычных для РККА противотанковых средств было практически нереально, а сам «Фердинанд» уничтожал почти любую цель, какую мог встретить на поле сражения – лишь бы попасть. Два батальона «Фердинандов» поддерживали наступление пехоты. Кроме того, немцы использовали на том же участке новейшие САУ «Бруммбар» (у которых хуже скорострельность и противотанковые возможности, зато убойный фугасный снаряд для разрушения укреплений), а также хайтек своего времени – радиоуправляемые танкетки «Боргвард». «Боргварды» несли на себе мощные заряды взрывчатки и должны были разрушать укрепления, заграждения и минные поля.

Однако именно на том участке, где в бой пошел весь этот высокотехнологичный зоопарк техники, наступление сразу пошло не по плану. Мощнейший удар пришелся по позициям 81-й стрелковой дивизии генерал-майора Александра Баринова. Баринов воевал с лета 41-го и был испытанным в боях командиром. Он не строил иллюзий: позиции 81-й стрелковой атаковала исключительно мощная группировка. Однако дивизия готовилась встретить противника максимально жестко.

Поначалу немцам казалось, что все идет хорошо. «Боргварды» подрывами расчистили проходы в минных полях. Но минное поле эффективно в первую очередь не само по себе, а как модуль единой системы обороны – когда оно прикрыто пулеметным и артиллерийским огнями. Тогда застрявший после первых подрывов противник окажется перед скверным выбором: топтаться на месте или прорываться сквозь минные поля, теряя людей и технику.

Немцы проломили проход в минном поле, но под бешеным артогнем РККА саперы не смогли его обозначить. Поле, по которому должны были пройти «Фердинанды» одного из батальонов, плотно простреливалось, и в итоге проходы было нельзя найти даже по следам саперных танкеток. В результате батальон «Фердинандов» прорвался сквозь минные поля, сохранив 12 боеспособных машин из 45. Да, пострадавшие в основном было легко починить (разрывы гусениц и потеря нескольких катков – невеликая беда), но воевать-то надо было тем, что есть сейчас! У соседей дела обстояли не лучше – там «Боргварды» вообще сначала налетели на свое минное поле, а затем попали под артобстрел русских на исходных позициях, так что ставка на хайтек просто не сработала. «Фердинанды» на этом участке также понесли тяжелые потери на минах и никуда не продвинулись.

Гауптман Фридрих Людерс из 654 батальона «Фердинандов» характеризовал происходящее как «полный п…ц». В его роте из 14 боевых машин на ходу остались три. Основные потери были понесены на минных полях, после чего САУ добивались артиллерией.

Не стоит недооценивать новую немецкую технику. Там, где им удавалось дойти до позиций русских, «Фердинанды» собирали кровавую дань. Т-34/76 или КВ могли подбить их разве что случайно или сумев подловить и ударить в борт. Однако в целом эффект от применения новой техники оказался ниже ожидаемого.

На второй день битвы часть «Фердинандов» ремонтировалась, часть перебрасывалась в немецком тылу на другие участки, так что сражались далеко не все машины. Они подбили несколько танков, а один из «Фердинандов» был в ответ поражен «Зверобоем» – тяжелой советской САУ СУ-152. Весивший более 40 кг снаряд полностью разрушил немецкую самоходку, экипаж погиб в полном составе. Но самый безумный день еще не наступил.

Деревня Прохоровка на южном фланге Курской дуги в представлении не нуждается. Однако таких точек, на которых сосредотачивали силы сражающиеся, было несколько. Если на юге незаслуженно забытой стала Обоянь, то на северном фасе дуги настоящими полями смерти стали окрестности Ольховатки и станция Поныри. В районе Понырей немцы попытались реанимировать высокотехнологичное наступление и использовать оставшиеся «Фердинанды» в качестве ударного кулака.

Жестокие бои на первой линии дали русским понимание, где ждать новых атак. Позиции у Понырей были усилены целой россыпью противотанковых и артиллерийских бригад, а измотанную и обескровленную дивизию Баринова сменили свежие части – 307-я дивизия Михаила Еншина. Карьера Еншина до войны была своеобразной – в пехоту он пришел только в 1941 году из пограничных войск. Позднее он воевал под Ленинградом, под тем же Курском зимой 1942/43, был ранен – словом, дивизию на остром участке возглавил не случайный человек. Поныри были заранее превращены в узел обороны, до предела насыщенный противотанковыми средствами. Стрелков поддерживала также танковая бригада. Однако удар был очень мощным. Поныри переходили из рук в руки. 9 июля немцы положили на стол козырь – 44 уцелевших на тот момент «Фердинанда», «Бруммбары» и обычная бронетехника – всего 166 боевых машин во главе с майором Бруно Калем – чрезвычайно опытным офицером, который воевал в нашей стране с 22 июня 1941 года.

Каль использовал «Фердинанды» с их могучим бронированным лбом и мощными орудиями в первом эшелоне атаки. За ними наступали более легкие машины, а дальше шла мотопехота.

Атака бронегруппы Каля оказалась исключительно мощной. Она была направлена в обход Понырей на село Горелое (восточнее и чуть южнее Понырей). Этот маневр выводил части вермахта в тыл русским, оборонявшимся в Понырях. Каль неудержимо атаковал, прорвал оборону пехоты…

…и въехал в огневой мешок. Вокруг Горелого действовали три артиллерийских и противотанковых полка, которые перекрывали село огнем с востока, северо-востока и запада. Бронированный кулак врезался в минное поле, причем русские давно поняли, с чем им приходится иметь дело, и кроме обычных противотанковых мин использовали мощные фугасы, некоторые из которых делались на основе авиабомб. Бомбы сыпались и с неба – русские использовали для удара пикировщики Пе-2.

Наконец, для полного счастья, по «Фердинандам» случайно отработала собственная артиллерия.

Атака группы Каля захлебнулась, хотя немцам удалось прорваться глубоко в обход Понырей. Но этот же прорыв сыграл свою роль в тяжелых потерях немецкой бронетехники. Вытащить из-под заградительного огня 70-тонные бронированные туши было практически нереально. Всего на поле боя остался 21 «Фердинанд».

После этого тяжелые САУ были выведены в резерв, а вскоре переброшены на другой участок фронта – отражать советское наступление.

Поле у Понырей стало местом паломничества корреспондентов. Участок, на котором теснились десятки подбитых боевых машин, включая тяжелые, невиданной конструкции «Фердинанды», привлекал всех, у кого был фотоаппарат. Кроме журналистов, к Понырям отправились спецы Главного бронетанкового управления РККА.

Из 21 «Фердинанда» у Понырей десять машин первоначально потеряли подвижность, попав на мины и фугасы, после чего их добили другими способами. Одну САУ чрезвычайно удачно уничтожил неизвестный летчик-бомбардировщик: тяжелая авиабомба угодила непосредственно в самоходку, машину разнесло вдребезги. Еще один «Фердинанд» пал жертвой в действительности очень редкого успеха для пехотинца: его сожгли «коктейлем Молотова». Одну самоходку прикончили прямым попаданием в крышу – снаряд пробил люк и взорвался внутри боевого отделения. Двум «Фердинандам» какие-то артиллеристы-снайперы прострелили пушки, остальные были поражены обычными снарядами танков или противотанковых орудий, в основном по колесам и гусеницам.

Кроме того, определенное количество «Фердинандов» было подбито за пределами поля у Понырей. Одна из самоходок была повреждена очень своеобразным образом – ствол пушки перебили обломки взорвавшегося среднего танка Pz-III.

«Фердинанд» был очень мощной самоходкой – с хорошей оптикой, отличным бронированием и орудием. Однако его боевой дебют перед Понырями трудно назвать убедительным. Почему произошло именно так?

Половина из 21 «Фердинанда», которые целыми или в виде обломков достались русским, была подбита на минах. Многие из машин, которые немцы в итоге отремонтировали, также вышли из строя на минных полях, кроме того, «прелестный садик» под Понырями сковывал маневр, заставляя самоходки метаться на небольшом пространстве под огнем артиллерии. Здесь, конечно, есть искус приписать всю славу саперам и тем ограничиться. Однако дебют «Фердинандов» показывает нам, насколько важна синергия, насколько критично взаимодействие между разными частями и родами оружия. Если бы дело происходило в World of Tanks, «Фердинанды» могли бы истребить сотни советских машин безнаказанно. Однако в реальности на них обрушились комбинированные атаки. Мины были прикрыты артиллерийским огнем, который отсекал от тяжелых САУ саперов, пехоту, легкие машины, вообще любую поддержку. Артиллерия, бившая с закрытых позиций, позволяла спокойно работать противотанковым пушкам, которые так и не оказались подавлены пехотой и легкой техникой вермахта и засыпали «Фердинанды» градом снарядов. Советская пехота быстро контратаковала стреноженного противника, исключая попытки хотя бы вывезти подбитые машины с поля боя, и она же армировала всю систему обороны РККА. Разгром у Понырей – это результат командной работы, когда под очень мощными ударами русские сохранили управление и смогли действовать не только храбро, но и квалифицированно и слаженно.