Меня зовут Иван Кузьмин, прозвище Кузьмэн, позывной «Варяг». Я из Мурманска, недавно переехал в Петербург. Был поваром и мясником. Вся эта ситуация на Украине еще с 2014 года меня выбивала из колеи — рядом строят государство, которое люто нас ненавидит, да еще вечный враг их подкармливает. А тут начались активные действия. В 14-м я был мелкий и толстый, зависел от чужих денег, мне лет 16 было. У нас, конечно, есть люди, которые с 16 лет воюют, но они с Донбасса. У них выбора не было — или ты уезжаешь, гасишься, или едешь на фронт. У меня другая история. Сейчас я тоже толстый, но менее мелкий. Ну, и надо ехать, я подумал. Меня бы это, конечно, не коснулось — у меня белый билет был. Но так или иначе затронет эта история всех.

Я еще летом в 2021 году понял, что что-то произойдет, когда ВСУшники начали в «ТикТоке» усиленно продвигать идею, что сейчас начнется, сейчас все будет, они готовы начинать. Тогда стало понятно, что точно будет, потому что они просто так такую волну бы не пустили, у них все это централизованно в плане пропаганды.

Я проходил курсы. Почти все пригодилось. Самыми главными оказались основы передвижения в группе. Правильно передвигаться в условиях современной войны — это самое важное. Чем меньше вас видно, и чем разреженней вы двигаетесь, тем меньше вы мишень. Знаешь, как в фильме «Спасение рядового Райана», один человек — плохая цель, пять — это уже цель для пулемета. На одного дрон не будут пускать, чтобы ВОГ (небольшая граната, прим. ред.) скинуть, а если вы втроем в блиндаже херней маетесь, скорее всего, прилетит.

До поездки я смотрел всяких умных людей, которые советовали полезные вещи, поэтому из того, чем закупался, пригодилось практически все. Не пригодилось только то, что связано с практической стрельбой, или одноточечные ремни, такое вот.

Наш отряд набирали через паблик мемов, который называется «Смертельный номер». Есть некий офицер, ну, кому надо, те имя знают, потому что он даже на сайте Минобороны отмечен. Вот у него группа с мемами о войне. И когда он узнал, что можно добровольцев на три месяца брать, подписчикам сказал: «Хотите, заезжайте». Сейчас на три месяца съездить уже нельзя, а тогда еще была такая возможность. Я сначала не знал, что так можно, а когда понял, что это не шутка, то подумал, да, лучше через Минобороны ехать.

Да, наш отряд, штурмовой взвод, укомплектован целиком подписчиками паблика с мемами.

Мотивация в основном такая, общепатриотическая, хотя один тут в ухо мне сейчас орет, что от зимней сессии закосил. Еще один МЧСовец, надоело спасать людей, решил их (боевиков ВСУ, прим. ред.) поджигать. У нас тут есть еще, например, замечательный человек Шмыга — метр с кепкой, анимешник, ходит с дакимакурой (дакимакура — специальная японская подушка с изображением анимешного персонажа, прим. ред.) постоянно, и часто сам себя чуть не убивает, потому что техника безопасности для слабаков. Но все-таки у нас очень мало двухсотых, потому что командиры опытные и хорошие.

У нас тут есть несколько нацболов, есть националист прям конкретный, причем сильно верующий православный, молится перед каждым боем и поет псалмы где только можно. Один монархист — Леший. Ну, и вообще патриотически настроенные люди без определенной направленности, просто «Россия — круто». Кто еще на позитиве, тот с утра кричит «Слава России». Хотя все малость задолбались уже — даже если нет активной войны, ты просто *** (устанешь) находиться не дома, на холоде.

Мы при этом часть Российской армии, все рядовые гвардии, 42-я дивизия, взвод «Шторм». К нам очень хорошо и лояльно относится командир дивизии, он современный человек, и считает, что такие группы могут эффективнее выполнять задачи. Не всегда мы, конечно, оправдываем его ожидания, в силу того, что все-таки мы дебилы, которые приехали через группу с мемами.

История нашего отряда началась под конец лета, когда еще только стартовали бои за Марьинку (западный пригород Донецка, прим. ред.). Тогда командир понял, что надо набирать людей везде. Но первый состав взвода сходил на три месяца и поувольнялся. А я из второго состава, нас набрали уже позже. Кого-то переманили из народной милиции.

Опыта потихонечку набираемся, потери небольшие, и неплохо у нас все складывается. Мы — штурмовая часть. Многие вещи у нас происходят на безумной удаче. Многие воображают, что у нас идут штурмы каждый день, но на самом деле боевые действия сейчас вяленькие, так что, да, атаки не ежедневно. Иногда бывает, что штурма не происходит потому, что врага-то не оказывается, потому что теробороновцы, мобилизанты просто убегают с позиций, мы занимаем пустую позицию. Но это редко. Классический случай — прийти ночью, ждать артиллерию, которая спит и просыпается в 11 от будильника, а не от рации, ждем два выстрела, они говорят, что отработали. Мы идем и полагаемся только на себя. Попадаем под замес, но обычно выходим из него благополучно. Чаще всего потому, что буквально один-два бойца сработали лучше остальных. Вот, например, МЧСовец наш — он пулеметчик, он в последнем нашем ночном штурме всех спас, так как настольно хорошо отработал 200 патронов, что хохлы просто нос высунуть боялись.

В декабре, когда приехали украинские морпехи, известные какие-то, у них волк еще нарисован (1-й отдельный батальон морской пехоты ВМСУ носит шевроны с головой волка, прим. ред.), вот тогда как раз наши двух морпехов убили — открыли счет под Донецком. Они пошли на расслабоне, думали, тут лохи какие-то сидят, ну им и прилетело. Убило сразу командира, а ночью за командиром попытался прийти его сослуживец, и его мы тоже замочили. Вообще, под Марьинкой в целом ВСУшники лохи какие-то, в меня ни разу не попали, а я крупный. Сейчас вот, говорят, новые «азовцы» (признаны террористами, запрещены в РФ, прим. ред.) с нами воюют, наверное, страшные люди (смеется).

Взаимодействие у нас с танками более-менее, с артиллерией — очень плохое. Но это конкретно у нас. Если договариваться с кем-то напрямую лично, он отрабатывает, а если работаешь по той армейской системе, которая есть, они очень долго отрабатывать могут, когда уже не надо. И иногда происходят казусы, потому что мы уже готовы штурмовать, ждем, когда дойдет по цепочке приказов арта, арта очень долго тянет, а ругают штурмующих, потому что вам надо идти час назад уже, а мы сидим, ждем арту. То же самое с дронами — если дрон у группы есть свой, можно за полчаса с ПВД приехать на машине, дойти до «нуля», запустить дрон, посмотреть, и это лучше, чем ждать крутых специальных ребят, которые именно этим занимаются. Лучше, конечно, в отряде держать свой дрон и своего обученного человека.

Кстати, командование понимает, в чем были ошибки. Офицер, который занимается боевой подготовкой, у нас очень хороший. Сейчас, например, командование дивизии открыло для всех желающих курсы операторов дрона — ты можешь со своим командиром договориться, приехать в тыл дивизии, там тебе дадут дрон, и будут учить всему, что надо: как сбрасывать, как собирать, все покажут. Приедешь к своим — уже знаешь все, можешь выполнять задачи. Единственное, что дроны все же желательно собственные иметь, хотя и то не всегда. С дронами как: если личный, то это твой личный, а если дивизионный, то надо вызывать по рации. Но так — долго, лучше иметь свой в отряде.

В общем, обучение наладили, хотя еще не до конца хорошо. Нам, кстати, выдали дронобойки. У нас тут есть человек с позывным Гугл — он уже два дрона из этого ружья сбил.

Если сравнивать с ВСУ, то все у всех более-менее одинаково, но у них арта быстрее работает. И часто они мощно отрабатывают, даже если не могут нас достать, когда рядом прилетает, — это дизморалит. А как только закончился обстрел, ты уже понимаешь, что сейчас придет штурмовая группа. Они более свободно могут гулять по своим тылам, потому что даже если мы их заметили, не сразу можем начать стрелять.

Экипировка у нас своя полностью, кроме автоматов. Но это у нас отряд такой, это понимать надо. Но в большинстве своем мы закупились хорошо — зарплата платится вовремя. По электронике, шлемам, мы на средне-высоком уровне, кроме новичков, которые не успели закупиться. Ну, и все, что находим на поле боя, берем себе, как в «Таркове» (компьютерная игра Escape from Tarkov, прим. ред.)

Большая часть мелких вещей, типа трусов, носков, балаклав — это от волонтеров. Закупаться таким количеством этих единиц невозможно, очень быстро все выходит из строя. Друзья мне купили штаны, обвес на оружие, и так, просто на жизнь подкидывают. У нас есть политрук, она нам помогает всячески. Правда, многие волонтеры не знают, что надо покупать, берут по наитию медицину, еду, но гораздо лучше, если узнают напрямую заранее у подразделения, что надо. Если кто-то хочет помогать, то лучше помогать тому, кого знаешь. Спроси, что конкретное надо. Вообще, форму хотелось бы получать почаще — изнашивается очень быстро. Медицина — это хорошо, но один раз ты укомплектовал человека, и пока его не ранят, он ее не потратит.

В ДНР население полностью все наше, любят нас, обожают, и говорят, что «надо резать хохлов» — буквально так. Оно полностью за нас. В Запорожье все говорят на суржике, но это не обязательно означает, что они против нас. Бабушки подходят. Говорят, что пенсии хватает на значительно большее, чем на Украине, хвалятся, что наконец-то интернет провели и связь, цивилизация пришла. Раньше это была такая деревня, максимум ТВ. А сейчас и связь лучше работает, и зарплаты выше стали, и даже транспорта больше ходить начало. Но есть и сложности. Вот мужики лет сорока говорят: «Ну вы бы как отнеслись к предателям своей страны?». Понятно, к чему ведут. Активно противодействовать не противодействуют, вроде как нахо́дитесь тут, ну и находи́тесь пока. Но, если что, наверное, наведут на нас. А так...бабушки носят нам закрутки, мы им помогаем фельдшерами, медикаментами. Слава Богу, медицина нам тут особо не пригодилась. За все время у нас один тяжелый 300-й, три легких, которые уже вернулись обратно, и один 200-й, к сожалению. Но это все. Поэтому излишки таблеток, лекарств мы отправляем местным.

Потери — от осколков и дронов. Вот раненый, который тяжелый, Андрюха, он помогал раненым мобилизантам — немножко замешкались, и дрон скинул ВОГ. Благо, никто в тот день не умер, и мобилизантов вытащили, и Андрюху. Ему в Москве будут операцию делать. В голове вмятина, но ничего, он нормально сейчас себя чувствует, разговаривает, пишет. Сейчас поставят в голову эту штуку, пластину, будет у нас в отряде терминатор.

Вот с медициной в тылу проблема. У нас был человек с сорванной спиной, ему просто уколов наставили, лечись, мол. Вообще, люди болеют, с температурой, понятно, никто не хочет никуда идти. Но это война. Естественно, если руку или ногу сломал, никуда не идешь, если что-то серьезное, что нельзя лечить тут, отправляют в тыл. Вообще, медики, когда меня посмотрели в первый раз, сказали, нахрен ты сюда приехал. Начмед меня осмотрел, говорит: «Ну ты дурак, чего приехал?». Я отвечаю: «Ну, дурак, можно полечить-то?». «Да», — говорит. — «Лечить, конечно, можно, но тебя вообще надо списывать по-хорошему». Но тут половина отряда с белыми билетами, им вообще не надо было беспокоиться — в Грузию там уезжать, в Казахстан.

Вообще, штабники, которые побывали где-то под обстрелом, быстрее и эффективнее решают проблемы, которые у солдат возникают, чем те, кто нигде не был. В тылу вон начмед может сказать: «А мне пофиг, ты гастер гребаный, пятисотая мразь, возвращайся на фронт». (пятисотые — отказники, дезертиры, прим. ред.) Как в фильме «ДМБ»: «Ты писаешься — ну, и я писаюсь». Вот и все. Вон, у меня друг Яша, его контузило, отпуск полагался. Но когда приехал в больницу в Саратове, говорят, тебе ни отпуска, ни выплат, у нас нет такого аппарата, чтобы узнать, правда ты контужен или наврал.

Те, кто в тылу, им просто лень, они тебе могут приказ два часа печатать. Отношение в самом дальнем тылу сильно хуже. Тут меня майор может братом назвать, свозить на машине, мы с ним еще и энергетика выпьем, поговорим спокойно. Мы с комдивом можем нормально поговорить, если в рамках разумного. А там…приезжаешь, и какой-то майор тебе: «Ты охренел, ты чего вообще сюда заходишь небритый».

Из других меметичных отрядов — в нашей дивизии есть подразделения чеченцев. У них есть отдельные группы лютых мужиков. Большинство, такое ощущение, что штрафная рота: провинился в Чечне — тебя отправили на фронт. Многие выглядят как чеченские боевики из сериала «Спецназ». Некоторые, впрочем, таковыми и являлись. Я как-то в Грозном был с раненым «ахматовцем». Он рассказывает, мол, вот тут КПП, на котором стоял при Дудаеве. Еще иногда приезжали ребята, видимо, из «Оркестра» с «Барретами» («Баррет», «лайт-фифти» — американская крупнокалиберная снайперская винтовка, вероятно, трофейная, прим. ред.) Были «Русичи» недалеко — эти воюют очень хорошо, прямо заряженные, молодцы.

Победа для нас — это взятие Киева, полная капитуляция Украины. По-другому это не закончится — мы просто уедем в отпуск и потом вернемся обратно. Как сказал командир, из «Шторма», никто просто так не уходит, даже когда кончится СВО — ты можешь уйти из армии, но армия не выйдет из тебя.

Ну, и напоследок скажу, как мясник: мертвую свинью разделывать гораздо проще — она не отстреливается.