В 2022 году интенсивность и ярость украинского сопротивления оказались не предсказаны никем. ВСУ несли огромные потери, но мобилизация и поддержка запада позволили им компенсировать весь тот урон, который они понесли в первых боях. Россия пыталась вести наступление неадекватно малыми силами, и вначале атаки забуксовали, а затем и вовсе переросли в серию отступлений, когда численное преимущество украинских войск стало подавляющим. Однако затем маятник общественного мнения качнулся в обратную сторону. Если в начале конфликта недооценивались возможности украинских войск и переоценивались силы русских, то весной даже оптимисты полагали, что армии ВСУ удастся довольно быстро прорвать фронт и смести передовые позиции РФ.

На практике результаты нескольких недель украинского наступления выглядели откровенно сомнительными. ВСУ не то что не удалось прорвать главную полосу обороны российской армии, а на большинстве участков даже и подойти к ней. Бронегруппы на «Леопардах» и «Брэдли» раз за разом оказывались разгромлены, а ютуб теперь завален роликами сгоревшей европейской и американской техники на любой вкус. Итог первого этапа «наступа» подвёл ехидный российский солдат, благодарящий Зеленского за чудную машину «Брэдли», которую теперь утащат мотолыгой. После нескольких месяцев красочных анонсов разгрома российских войск с их устаревшей советской техникой, дубовыми генералами и ни на что не способными солдатами при помощи вышколенных бригад, обученных в Европе по стандартам НАТО и вооружённых западной техникой, этот фактический результат выглядел ещё плачевнее. Предъявить в качестве достижения пяток необитаемых деревень, занятых в серой зоне, командование ВСУ, очевидно, не могло и предалось риторическим упражнениям в стиле «ваши ожидания – ваши проблемы».

Однако далеко не всё так радужно.

Поражение первого эшелона вынудило ВСУ сменить тактику. Сейчас атаки ведутся сравнительно небольшими группами на бронеавтомобилях и БМП. Их задача – поиск слабых мест в российских позициях. Иногда им удаётся обнаружить охраняемый скудными силами опорный пункт и прожать оборону русских. Неглубоко, но эффект накапливается. К тому же ВСУ по-прежнему располагают очень обширными резервами и без колебаний расходуют людей и лёгкую технику в атаках. Русских называют орками, но если ударяться в фантастические аналогии, то методика украинских сил – это «зерг раш»: непрерывные атаки слабыми, но многочисленными отрядами, которые не жаль израсходовать, всё равно из тыла новые подойдут. В рамках этого подхода потерять несколько бронемашин и десяток пехотинцев не страшно – главное, чтобы они открыли проход для оставшихся пока не использованными ударных кулаков. Тем более, русские тоже несут тяжёлые потери, и игра идёт не в одни ворота.

Первые недели атак считаются «стадией вложений» – танки в любом случае будут гореть, и если прорыв в итоге будет достигнут, то пусть бы и горели. Эта стадия, очевидно, затянулась, но русские всё равно вынуждены использовать резервы, а минные поля истачиваются – хотя бы и благодаря тому, что их снимают собой атакующие «пидроздилы». «Пидроздилов» у ВСУ много, так что русским не приходится расслабляться – нажим таким манером может продолжаться долго. И если фронт стоит сейчас, это ещё не значит, что всё будет хорошо через месяц. Или даже два. У наших-то за спиной нет миллиона мобилизованных. Что, кстати, рождает пока что глухую дискуссию о возможности расширения мобилизации в будущем. Как минимум потому, что бойцы, мобилизованные прошлой осенью, уже провели на войне год. И это много. И даже ротация проводится редко, не говоря о том, что большинство бойцов мечтает, разумеется, не о ротации, а о дембеле.

Стационарной обороной войны не выигрываются. Поэтому недавно русские перешли в наступление на линии Сватово-Кременная. Фронт здесь стабилизировался прошлой осенью, после отступления от Харькова. Теперь наступление российских сил идёт здесь небыстро, но продвижение на несколько километров на ряде участков по меркам этой войны – вполне неплохо. А главное – ВСУ вынуждены перебрасывать под Кременную резервы и тратить силы под ударами артиллерии и авиации. Арта и воздух – очевидные козыри российской стороны. Считается, что русские выпускают в 2-3 раза больше снарядов, чем ВСУ, а с воздуха это блюдо сдабривается «Вихрями» Ка-52 и полутонными бомбами самолётов. У ВСУ лучше обстоят дела с целеуказанием и разведкой, так что о ситуации «пришли с ножами на перестрелку» речь всё равно не идёт. Однако большие числа есть большие числа – снаряды, ракеты, дроны-камикадзе и бомбы регулярно находят цели, и потери украинских войск тяжелы, а русские помаленьку продвигаются.

Но главное, на обе стороны действует туман войны. Неизвестно, у кого сколько резервов в тылу. При этом любое решение – это свои риски. Остановить атаки – и для русских, и для украинцев это может означать, что войска остановились в шаге от успеха. Но продолжать наступление во что бы то ни стало – может означать разматывание последних резервов в ударах о стену и оставление войск на фронте «голыми» перед контрударом противника. Поэтому и русские, и украинцы прощупывают друг друга, надеясь нанести сокрушительный удар. «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я»: ВСУ наступают на юг под Ореховом и на восток под Бахмутом, оглядываясь на север. Русские наступают севернее, под Купянском, оглядываясь на юг – на Орехов и Бахмут. Прорыв под Бахмутом может означать очень болезненное символическое поражение русских – столько сил на него положили. Прорыв под Ореховом – чисто военную катастрофу: возможный крах сухопутного моста в Крым (а это проигрыш во всей войне). Но для ВСУ потеря Купянска также знаменовала бы страшный удар, означающий, что русские создают плацдарм для выхода в тыл группировке на Донбассе. Так что решительного поражения не могут позволить себе ни те, ни другие. И опять же, обеим сторонам необходимо иметь в виду направления, которые сейчас выглядят тихими, но не факт, что останутся таковыми завтра. А если ВСУ попытаются форсировать Днепр? А если русские попробуют, к примеру, атаковать Сумы? Полководцам по обе стороны фронта сейчас не позавидуешь.

Тем более не позавидуешь, что и в Киеве, и в Москве вынуждены задавать себе вопрос: а что дальше? Непрерывно расходовать свои бригады в таком темпе не может даже Украина. Несмотря на то, что мобилизация украинского общества и государства ведётся уже не то, что жёсткими, а прямо тоталитарными методами, люди суть люди: психологически сломаться могут все. В то же время, и в России никому не хотелось бы двигаться в сторону социального взрыва с одной стороны, и класть людей ради овладения райцентрами – с другой. Никто не ожидал, что нынешняя война перейдёт в режим позиционных битв Первой мировой. Однако и те и другие надеются, что рано или поздно у врага просто кончатся силы, и на фоне общего исчерпания ресурсов произойдёт надлом, после которого фронт рухнет и войска противной стороны покажут спину.

И наша задача, конечно, добиться того, чтобы у оппонента фронт рухнул раньше, а наши продержались хотя бы на пять минут дольше, чем украинцы.