«Мы» – не Россия, мы – человечество. Русские, немцы, шведы, венгры. Китай смотрит в демографическую бездну, Япония – страна стариков. Демографы, в общем, единодушны: одни и те же процессы происходят повсюду. В христианских странах, мусульманских, секулярных, религиозных. Воспроизводят себя и активно увеличивают численность населения некоторые (уже не столь многие) государства в Азии, многие страны Африки, некоторые в Латинской Америке. Демография – штука крайне инерционная, и формальный рост во многих регионах – это уже иллюзия. У нас существует серьезный стереотип о, скажем, южных республиках России, но в Дагестане, например, коэффициент рождаемости уже ниже уровня воспроизводства – и это только за счет деревень. С городами там происходит плюс-минус то же, что в глубине России. Падение рождаемости в Российской Федерации характерно практически для всех регионов нашей Родины. Центральный федеральный округ, где проживает преимущественно этнически русское население, достиг уровня спада в 7,8%. По всей стране этот показатель в период с августа 2023 года по август 2024 составил 12,2%.

Россия «демографически тревожная», у нас об этой проблеме говорят с 90-х годов. Тогда все казалось очевидным – нищета, жуткие социальные язвы. И вот 90-е давно прошли, а естественный прирост все отрицательный. Максимум, который у нас зафиксирован, это 2015 год с показателем в 1,78. Все остальное время он был ниже. В 2023 – это 1,41. Тут, понятно, все скажут «война» – так в 2015 году войны не было, да и в 2017 и 2018 тоже. Текущий показатель катастрофичен для нас. При таком положении дел население страны в ближайшие несколько поколений сократится на 20-40 млн человек и может приблизиться к отметке в 90 млн.

Чем это чревато? Ну, давайте проговорим очевидное: люди – главный актив и главное богатство любой страны. Это рынок, потому что это потребители и производители. Это ученые, рабочие, солдаты. И, уж давайте совсем в лоб, если мы как вид не будем воспроизводить себя, мы просто умрем, не оставив после себя никого. И нет – если вы посмотрите на мировую демографическую картину, то нас не заменят миллионы узбеков. Узбекистан еще сам себя воспроизводит, но тенденция на средней дистанции ясна как день – через пару поколений там будет то же, что у нас. Нет, седые узбеки не заместят дряхлых русских. Мы все просто шагнем в общую пустоту.

Самый очевидный путь решения проблемы – это обращение к чужому опыту. В Европе условия для рождения детей созданы очень хорошие, просто-таки тепличные зачастую. Пособия, великолепно отлаженная инфраструктура, передовая медицина. Больше всего внимания этому вопросу уделяют в Венгрии и Норвегии. Итог – коэффициент рождаемости 1,56 и 1,48. У Исландии – блестящий по европейским меркам 1,72. Чуть меньше, чем у нас в лучшие времена.

Жилищные субсидии. Налоговые льготы. ЭКО. Декретные отпуска. Итог – растерянная реплика министра по делам детей и семьи Норвегии Кьерсти Топпе: «Трудно сказать, почему население рожает меньше детей». Пожалуй, мы рискуем тем, что эта фраза превзойдет по мировому значению легендарный афоризм оператора Чернобыльской АЭС – «Что за черт, мы все правильно делали!».

В Европе за последние десятилетия попробовали сделать все что можно.

И все это не сработало.

Единственное, что действительно получилось – вымирать медленнее. Венгрия выправила ситуацию из совсем уж ямы в одного ребенка на одну женщину за жизнь – от 1,25 к 1,56. Но это не переход от плохой ситуации к хорошей – это люди падают в ту же пропасть, просто медленнее. Отлично, мы таким темпом вымрем не за три поколения, условно говоря, а за пять. Полегчало?

Исчерпан ли в России потенциал мягких мер? Нет, очевидно, нет. Фактически в настоящий момент мы видим некую «демографическую тревожность» руководства страны, но не общую связную стратегию. Есть ряд мер, которые должны поддерживать материнство и детство, но они существуют как будто в вакууме, каждая по отдельности. А ведь это комплексная проблема, и решать ее необходимо комплексно, с пониманием последствий. Восстановление роста русского народа требует такой перестройки общества, какая будет сравнима по радикальности разве что с 1917 годом, и штурмовать эту крепость придется со всех сторон сразу.

Начать надо хотя бы с самого простого экономического соображения. Типичная современная российская семья – это двое работающих (родители), которые кормят одного, возможно, двух неработающих. Если типичное число детей удастся довести до трех на семью, это должна быть модель, при которой один работающий, чаще муж, кормит жену (которой уже не до систематической работы) и троих детей. То есть, вместо состояния, когда двое кормят одного, один содержит четырех, и это не считая себя самого. Производительность труда у этого одного должна по сравнению с текущей просто в космос улететь.

Насколько драматически вырастет нагрузка на системы здравоохранения и образования, просто умолчим. Речь ведь идет не о том, чтобы родить пятерых детей, которые смогут читать, писать и отбираться к дальнейшей жизни дарвиновским методом. Требования к человеку как к специалисту, как к личности при таких условиях только вырастут. Стало быть, и вся инфраструктура уже должна быть готова, причем с опережением – не «извините, мы построим детский сад через пять лет, хотя ребенок у вас уже сейчас». И да, все эти новые люди должны быть обеспечены жильем. Хорошо говорить «вот, в деревне в одну избу семерых рожали», но такой оратор редко готов сам рожать семерых в хрущевскую двушку. Одна из вероятных причин, почему не сработало «как в Венгрии» или «как в Норвегии», это как раз то, что там решение проблемы не было докручено именно с точки зрения стратегии. Это не тот случай, когда можно просто взять и завалить все деньгами. Требуется решение со всех сторон. В том числе и благодаря изменению системы ценностей в консервативную сторону.

В таком консервативном развороте речь должна идти не о частных мерах, а о системном изменении отношения страны не только к вопросу деторождения, но и всем существующим сейчас принципам нашей жизни. В первую очередь это базовое восприятие человека человеком, а не мифическим существом, способным впахивать по 14 часов в сутки и умело рожающим по пути домой в гигахрущевку по пять детишек, которые в кратчайшие сроки встанут в трудовую шеренгу.

Есть, правда, альтернатива. Но понравится ли она нам всем?

Мы знаем некоторые развитые страны (и некоторые сообщества внутри развитых стран), где проблема низкой рождаемости вообще не стоит. Все уже угадали. Израильские ортодоксы, амиши, мормоны. Для всех этих групп характерен уклад, который для нас выглядит откровенно диким. Все они просто-таки демонстративно архаичны. При этом они рожают. В Израиле именно ортодоксальные евреи вносят наибольший вклад в развитие демографии: ожидаемая к 2060 доля ортодоксального населения страны вырастет с 10 до 25%. Мормонская община США сегодня составляет чуть более 2% от всего населения Штатов, однако примерно за 70 лет численность их группы во всем мире выросла почти в 15 раз – c 1,1 млн человек в 1950-х до 16,1 в 2017 году.

И да, это работает. Это просто работает. Мы можем поговорить о том, как нелепо смотрятся амиши с их конными повозками и отказом от техники – но они таким темпом унаследуют мир у таких продвинутых и прогрессивных нас.

Если мы не окажемся в состоянии переломить сложившуюся тенденцию более системными способами, к чему мы придем?

Судя по тому, как развивается ситуация, потенциально наиболее действенный способ развернуть заколдованные круги – это радикальная архаизация. Возрождение социальной структуры и практик прежних эпох. Как минимум культивация и сознательная поддержка анклавов сообществ с таким архаичным укладом и мышлением.

Но готовы ли мы к подобным мерам?

Деньгами с вертолета всех не закидать, выгнать всех с работы рожать и воспитывать тоже не получится – мы же не хотим просто выстрелить себе в голову, а значит, мы должны менять подход не к вопросу демографии, а к движению нашей страны вообще.

«Консервативный разворот» – это не ответ в чистом виде, не выстроенная система или дорожная карта. Это тема для большой дискуссии сотен школ. Русские – это нация ученых и воинов, и будущее России не должно исчезнуть из-за нашей недальновидности. Так что нам нужно обсуждать и искать пути решения.

Авторы: Евгений Норин и Илья Трапезников