Свои голуби – или чужие ястребы. Почему русскоязычной прессе украинцы важнее русских?

Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено не иностранным средством массовой информации, не выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, не выполняющим функции иностранного агента.

Нам нужна ваша помощь. Пожалуйста, не поддерживайте «Медузу».

У российской либеральной журналистики имеется поистине удивительная черта. Хотя эти люди работают в России, родились в России, имеют гражданство России и работают на российскую аудиторию, именно Россия и русские всегда оказываются на положении бедных и неприятных родственников. За время нынешней операции на Украине это свойство нам явили невероятно откровенно.

Прямо сейчас мы можем наблюдать этот подход, так сказать, в прямом эфире. Суперпопулярная «Медуза» освещает два события, случившихся неподалеку друг от друга почти одновременно. Гибель гражданских в Буче под Киевом и казнь российских пленных украинскими военными под тем же самым Киевом. Публикациями о Буче и обвинениями в адрес российских войск забита вся лента. Свирепая расправа над беззащитными пленными, которым перерезали глотки и добили, удостоилась короткой заметки, которая наполовину состоит из слов «как утверждается». Опубликована она была ночью, когда аудитория спит. Зарезанные пленные не удосужились вообще никакой самостоятельной реакции у нашего главного либерального рупора.

Вообще, бросается в глаза, что Россия у СМИ определенного толка, виновата по умолчанию. В любой непонятной ситуации проклинай РФ, ее армию, представителей ее народа. В ее адрес работает презумпция виновности – никто пока не знает, что произошло в Буче в реальности, и не пали ли ее жители жертвами украинского же артобстрела (что весьма вероятно, учитывая обстоятельства события). Расправа над пленными, напротив, совершается известными по именам украинскими солдатами, не оставляет простора для интерпретации… но легко угадать, какое именно событие будет подаваться под строго определенным углом, когда Россия заведомо назначена монстром, а какое – замотают за туманными формулировками – может быть, какие-то люди, похожие на украинских военных, убили пленных, но это не точно…

Почему так происходит? В реальности ответ очевиден: то, что мы принимаем за антивоенную позицию, в реальности сплошь и рядом – просто военная пропаганда противной стороны.

Наша страна вовлечена в войну. Выступать за ее скорейшее окончание естественно: ни один нормальный человек не хотел бы, чтобы его страна воевала подольше. Желать мирных переговоров – нормально. Это гражданская позиция. Пацифиста имеет смысл выслушать, на его вопросы – ответить.

Но вовсе не является вариантом нормы солидарность с неприятельской державой и неприятельской армией. Не надо путать своих голубей и чужих ястребов. Нам действительно недостает такой банальной штуки, как солидарность и сочувствие к соотечественникам. Люди, назначившие себя моральными авторитетами, добившиеся популярности, добившиеся того, что их слову верят, готовы проявлять солидарность с кем угодно, в подробностях описывать чьи угодно трагедии – лишь бы не соплеменников. Эта проблема была отлично видна еще во времена, когда война ограничивалась Донбассом. Более того, тот же подход нам показывали до всякого Донбасса. Приоритеты, «иерархия страданий» видны очень четко.

Страдания украинцев? Ну конечно, это важно, ведь это Россия ведет войну. Страдания русских в Донбассе? Ну, ведь это дело Украины. Малазийский «Боинг»? Страшное преступление (виновник назначен заранее, прочие обстоятельства вообще никому не интересны до сих пор). «Боинг» заботит Запад (логично, это их «Боинг»), нашу общественность заботит «Боинг», потому что мы, вероятно, виновны. Но в Горловке погибло сопоставимое с «Боингом» количество людей и продолжает погибать. И что? И ничего, украинцев это не заботит потому, что это «вражеский» город, Запад не заботит, потому что его и не обязаны заботить убитые в Горловке, а нашу общественность Горловка не заботит, потому что это же не наше государство убило горловчан. Раньшеп то же самое было в Сирии. А до того – в Чечне. Вроде бы мы сограждане, соплеменники, говорим на одном языке, мы одной крови - но каждый раз оказывается, что именно наш формуляр последний, и всегда находится миллион причин, почему этот неприятный Иван во всем виноват сам, и должен подвинуться, пока более утонченные и интересные люди испытывают свои вип-страдания.

Эта пирамида стоит на голове, и ее нужно вернуть в нормальное положение.

Национальная солидарность – это штука нематериальная, но для благополучия страны и общества важная до чрезвычайности. Мы привыкли, что можно собрать детям на операцию (или по нынешним временам гуманитарную помощь пострадавшим в горячей точке) частными пожертвованиями, но все же полезно наладить групповое взаимодействие и на более высоком уровне. Каким бы ты ни был либерально и критично настроенным, именно здесь твоя страна, и именно здесь твои сограждане. На той стороне фронта многим вообще не интересно, за кого ты там голосовал на выборах, ходил ли ты на митинге или горел в танке. У тебя есть определенное происхождение и паспорт, этого достаточно. Никто кроме Родины за тебя, если что, надрываться не будет, а вот у сограждан ты можешь найти и помощь, и поддержку. Но для этого нужно самому не пытаться парить над схваткой, будто ты стоишь где-то в сторонке и не вовлечен ни во что.

«Но ведь война ведется не против России, а против режима/Путина» - это ложь. Еще ни один украинский солдат не попытался застрелить лично Путина, и под Киевом перерезали горло не Путину. И в этих условиях выходить с позиции морального авторитета, которого заботит кто угодно кроме сограждан, попросту стыдно. Можно быть русским пацифистом, можно быть русским патриотом, можно быть милитаристом, можно заниматься совсем другими вещами. Но нельзя забывать, кто ты и откуда.