Мы часто, и, разумеется, за дело браним нашу гламурную тусовку и олигархат. Многие из этих людей оказались, вежливо говоря, не на высоте положения. Люди, чьему слову верят, которых слушают, в острый момент просто бросились куда подальше. Не потому, что их унизили, не потому, что у них отняли все. Наоборот, у некоторых наших бизнесменов все отняли именно там, куда они бросились бежать. Теперь эти несчастные люди оказываются перед лицом необходимости готовить еду в кастрюле и мыть пол при помощи швабры (когда они найдут, где она включается и на какие кнопки нажимать).

В действительности, смею заметить, что эти люди – искренние патриоты. Без шуток.

В последние десятилетия в России сложилось настоящее новое дворянство, живущее под лозунгом максимум привилегий – минимум ответственности. Шальных денег в страну прилетело много, и часть этого золотого дождя пролилась на ловких людей, способных пристроиться к потоку.

Многие из них не были ни бесталанными ни дилетантами в своих областях. Однако общей была привычка к комфортному существованию в мире, которому сами они не были ничем обязаны.

И главное, Родину-то они любят в своем понимании. Продюсер Роднянский, объявивший, что русская культура не имеет права на существование, вполне искренне любил ту Россию, в которой у него всё было и ничего ему за это не было.

По сути, в России существует несколько версий патриотизма. Классический, как его понимает основная масса людей – быть со своей страной в радости и горе. Не забывать о недостатках державы и стараться их врачевать.

И патриотизм «Как хорошо было раньше» - когда Россия не втянулась в борьбу за Крым и Донбасс, патриотизм того времени, когда нас как минимум терпели на западе и иногда даже похлопывали по плечу – правда, в основном на уровне деклараций. Нельзя, кстати, сказать, что ностальгия по тем временам не имеет никакого хорошего фундамента вообще. В конце концов, когда на тебя ворчат – это лучше, чем когда тебя бьют по голове и стараются обрезать вообще любые связи (и вынуждены терпеть только потому, что кое-где без тебя вообще не обойтись). Это правда. Вернуть чувство спокойствия хочется, чувство сопричастности мировым делам дорогого стоит, быть хотя бы глухой провинцией большого экономического и культурного пространства – это уютно, это надежно, это дает ощущение принадлежности к большой солидной, просто-таки всемирной корпорации. Конечно, по этому миру ностальгируют даже те, кто вовсе не паразитировал на шальных деньгах и готовности мира нас терпеть.

Но правда и другое. Сейчас уже слишком многое произошло, чтобы удалось собрать из кусков мир 2013 или хотя бы 2021 года. Штука в том, что война на Украине наконец дала точку опоры всем тем, кто хотел бы «заканселить» Россию и до того – по историческим ли причинам, для целей ли внутренней политики в собственных странах – повод наконец сказать «Вас не должно быть» искали долго и вот теперь нашли. На каких условиях Россия сейчас может войти в «большую семью»? Да в общем-то, на условиях безоговорочной капитуляции. Никаких почетных вариантов для нас не просматривается, никакой возможности заранее выговорить себе хоть что-то – нет. Просто будут бить до того момента, когда издержки не окажутся слишком высоки, или до того момента, когда мы сами не сдадимся на условиях полного подчинения. Для начала, кстати, это подчинение предусматривает, что мы должны повязать себя кровью и выдать другой державе – прямо враждебной – собственных сограждан в Крыму и ЛДНР. Но их предательство, в сущности, тоже не будет покупкой спокойствия – это так, первый взнос. А дальше уж как фантазия победителей подскажет.

Кстати, сама по себе сдача ничего не гарантирует. Сербия в 1999 году сдалась, не имея возможности сопротивляться. Она сделала все, чего от нее хотели. Это демократическая страна, не сказать, чтобы там автократия. И… и что? В общем-то, она получила только прекращение прямого насилия со стороны западных армий.

Короче говоря, патриотизм старой доброй России до 2014 года – это верность тому, что ушло безвозвратно и никогда не вернется.

Нам придется как-то уживаться с той Россией, которая есть. С изгоем-одиночкой, которому придется научиться делать очень многое самостоятельно. С нашим народом, который есть сейчас налицо – со всеми его недостатками и всеми его достоинствами, тоже немалыми, если что. Главное-то, даже наша оппозиция толком нигде не нужна кроме нашей же собственной страны. Кому нужен Андрей Макаревич за пределами 1/8 суши. Какова судьба директора российского банка в Лондоне, где своих банков хватает. Новый мир, он не очень дивный и не слишком уютный. Но это, в конце концов, плата за самостоятельность. За возможность самим решать свою судьбу. Мы уже здесь. Надо обживаться.