Распад СССР сопровождался серией разнообразных вооруженных конфликтов. В известном смысле можно сказать, что даже сейчас, через 30 лет, нас догнала война, по комплексу причин не случившаяся тогда. Конфликт в Приднестровье был одной из наименее кровавых и жестоких таких схваток: здесь не было этнических чисток как в борьбе Армении и Азербайджана, не было того конца света с массовыми убийствами, голодом и эпидемиями, который постиг охваченные войной районы Таджикистана, не было размаха нынешних сражений на Украине. Однако восстание в этом анклаве интересно именно как война без особых причин, столкновение, которого можно было избежать лишь за счет некоторой мудрости политиков.

Полоска земли около 200 километров в длину и около 20 в поперечнике вдоль реки Днестр была присоединена к России в имперскую эпоху. При Екатерине заложили будущую столицу края – Тирасполь. Чуть позднее у Турции была отбита Бессарабия – восточная часть древнего Молдавского княжества, ее территория легла в основу нынешней Молдовы. После революции 1917 года Бессарабию аннексировала Румыния, СССР же по политическим соображениям выделил Приднестровье и близлежащие территории в качестве молдавской автономии. Следующая перекройка границ состоялась во время и по итогам Второй мировой войны: Молдавию включили в состав СССР, а Приднестровье – в состав Молдавии.

Все эти пертурбации заложили основу специфики региона. Если почти вся Молдавия была, в первую очередь, аграрной зоной, то Приднестровье – индустриальной территорией. Составляя 17% населения и мизерную часть территории, оно давало 40% валового продукта, а по отдельным позициям, в частности, электроэнергии, его доля доходила до 90%. Там же располагались объекты советской 14-й армии, ее ставка находилась в старой крепости в Бендерах. В силу исторических причин, а также из-за миграции людей для работы в промышленности и благодаря обилию отставных и действующих военных и их семей в Приднестровье отличался от остальной Молдавии не только хозяйственный уклад, но и этнический портрет. Большую часть населения региона составляли русские и украинцы. Все это обусловило и политические взгляды жителей: даже после распада СССР просоветские взгляды здесь оставались популярными.

А вот идеалы молдавского национализма были для приднестровцев массово неприемлемыми. Между тем, к концу 80-х годов республика переживала всплеск национального романтизма. Причем лидеры молдавского национального движения иной раз скорее демонстрировали приверженность новым идеалам в популистских целях. Например, Мирча Снегур, один из ключевых лидеров новой Молдовы, до сих пор был заурядным советским партийным карьеристом, но именно теперь обнаружил в себе такой национальный дух, какой было не выбить и пушкой. Причем на тот момент популярными были даже идеи объединения с Румынией, близкой по языку и крови – но если в Кишиневе этот план находил отклик, то в Тирасполе и Бендерах он вызывал оторопь.

Все началось с проекта закона о переводе молдавского языка на латинскую графику и его принятии в качестве единственного государственного. Объективной необходимости в таком шаге не было, однако логика нациестроительства молодого государства толкала на радикальные решения. Решения, оказавшиеся в реальности просто неумными. В Приднестровье далеко не все в принципе владели молдавским, да и все более радикальная риторика Кишинева пугала.

Регион отреагировал созданием ОСТК – Объединенного совета трудовых коллективов – представительного органа. Первоначальные требования ОСТК были совершенно разумными и умеренными: экономическая автономия плюс гарантия прав нацменьшинств от дискриминации. В сущности, в России республики вроде Татарстана получили такие права без всякого острого противостояния.

Однако в Кишиневе закусили удила и не собирались идти ни на какие уступки. В 1990 году о суверенитете объявила Молдавия, теперь Республика Молдова, а 2 сентября была провозглашена ПМР – Приднестровская Молдавская республика. Ее возглавил Игорь Смирнов, директор электротехнического завода в Тирасполе. При этом, как среди сторонников Молдовы хватало русских и русскоязычных, по тем или иным причинам связавших судьбу с новой Родиной, так и в Приднестровье было довольно много сторонников сецессии – этнических молдаван. Советская 14-я армия официально занимала нейтральную позицию, однако учитывая, сколько отставных офицеров и семей военных жило в Приднестровье, неформально армия постоянно поддерживала новую республику с негласного позволения командарма генерала Геннадия Яковлева.

Началась «гонка армий»: в Молдове на базе милиции и националистической молодежи формировали свои силовые структуры, в Приднестровье создавалось ополчение. Источником оружия в обоих случаях были склады армии, МВД и КГБ СССР, молдаванам поставлялось также вооружение из союзной Румынии. Проблему Кишинев поначалу пытался решить похищением Смирнова, причем президента ПМР украли на территории Украины, видимо, при участии местных спецслужб. Однако Смирнова быстро вытащили – ПМР пообещала тривиально отключить Молдавии свет, если лидера не вернут.

В Приднестровье со всех концов бывшего СССР съезжались добровольцы – от казаков до бойцов рижского ОМОН и даже украинских националистов. Местное ополчение также складывалось на лету. Самым известным из его командиров был подполковник Юрий Костенко, бывший «афганец» и один из первых частных предпринимателей в Бендерах. Костенко сформировал свой батальон и прославился как человек, не ставивший ни в грош распоряжения начальства, отважный, но жестокий и склонный к махновщине. Даже враги отмечали его мужество и даже друзья – жестокость. Этот человек был своего рода гибридом Робин Гуда и Степки Разина, народным атаманом смутной эпохи, и в его лице проглядывали черты будущих харизматичных командиров Донбасса, вроде «Бэтмена» и Мозгового.

Первая кровь пролилась, как часто бывает, не по злому умыслу, а из-за сдавших нервов. 2 ноября 1990 года в городок Дубоссары в центре молодой республики попыталась войти молдавская полиция. Полицейские столкнулись с недружелюбной толпой местных жителей; у одного из них сдали нервы, и он открыл огонь. Погибли три человека. Сами полицейские не ожидали подобного и сконфуженно отступили, но теперь регион закипел от ярости. Люди начали массово записываться в местное ополчение. Дубоссары стали первым фронтом этой войны: молдаване пытались прорваться через реку и разрезать республику.

Однако в силу слабости обеих сторон бои сразу перешли в стадию окопного сидения. От Первой мировой эту борьбу отличала нехватка тяжелого оружия у сторон. Вокруг цвели сады, стояла прекрасная погода, и многие воспринимали войну как военизированный пикник: под Дубоссары некоторые приезжали не только с оружием, но еще и с канистрами вина и подругами. Иногда эти буколические удовольствия нарушались настоящими жестокими боями. Молдаване пытались пробиться с плацдармов в районе Кошницы: южнее Дубоссар и Кочиер чуть севернее. В конечном счете никаких успехов им показать не удалось. Приднестровцы вовсю потрошили склады 14-й армии и могли бросать навстречу молдавским штурмовым группам даже импровизированные бронегруппы.

Символом этих боев, пожалуй, может служить гипсовый пионер, возвышавшийся над Днестром. По артефакту советской эпохи проводили пристрелку артиллеристы и снайперы, и к концу боев гипсовый трубач был изуродован огнем, оставшись немым упреком не сумевшим договориться людям.

Однако самое кровавое сражение войны было впереди.

Летом 1992 года, убедившись в бесперспективности войны под Дубоссарами, молдаване решили сменить направление удара. Целью стал город Бендеры. В отличие от прочей территории Приднестровья, Бендеры находятся на западном берегу реки, и Днестр не только не помогал защитникам города, но напротив – захватив мост, можно было блокировать ополченцев внутри. К тому же Бендеры – крупный по местным меркам город (140 тысяч человек), а внутри – основная база 14-й армии, что в текущих условиях означало огромный арсенал и вдобавок – источник подкреплений для приднестровцев: «дезертировать на войну» было проще простого, и многие офицеры этой возможностью пользовались.

В итоге президент Мирча Снегур дал добро на операцию.

В Бендерах все еще функционировало отделение молдавской полиции. 19 июня молдавские полицейские задержали в городе беспечного майора приднестровской гвардии. Товарищи постарались отбить майора, отделение полиции было окружено. В это время в город начали входить войска.

Штурм Бендер проходил среди невообразимого хаоса. Молдаване предприняли вполне осмысленную попытку перекрыть маршрут прорыва в город с востока. К мосту через Днестр вырвался авангард с противотанковыми пушками. Что интересно, командовал «Рапирами» этнически русский полковник Карасев, лично стрелявший из пушки, когда призывники впали в панику. Батарея подбила несколько танков, но в острый момент спасовала перед атакой «в конном строю» отряда выпивших казаков, которые атаковали на полном ходу с автомобилей в духе буквально наполеоновской эпохи. Позже эти орудия возили по городу с надписями в духе «Я больше не буду стрелять по Бендерам». С востока в Бендеры прорвалось подкрепление. Другим источником резервов стали военные, уходившие прямо со своей базы в цитадели в бой.

Под огнем метались гражданские. В эти дни в городке прошли выпускные балы в школах, атака вообще застала врасплох почти всех. Город легко мог сгореть среди сухого жаркого лета: частный сектор мог вспыхнуть разом, на элеваторе воспламенились огромные запасы подсолнечника, на станции застряли составы с горючим и лесом. Бендеры были спасены местными пожарными отрядами, причем на помощь ехали даже расчеты из Кишинева. Машины крыло огнем, и зачастую огнеборцам приходилось жизнью платить за возможность потушить пожар.

В это время в город прибыл офицер под псевдонимом «полковник Гусев». Этим «Гусевым» был генерал Александр Лебедь. Его ключевой задачей было разобраться на месте, что происходит в Бендерах, и принять меры по разрешению кризиса. Лебедь быстро констатировал, что ситуация вышла из-под контроля, армия утратила повиновение и приступил к решению проблемы. Он подчинил себе 14-ю армию, загнал в подполье мародеров и бандитов в своем тылу. Лебедь, кадровый советский военный, презирал местных повстанцев, считая их просто сборищем анархистов, а молдавских военных - просто нацистами. В его речи по поводу войны слово «фашизм» употребляется буквально ежеминутно, а молдавским политикам он обещал найти «подобающее место на столбе».

Не ограничиваясь словами, Лебедь приступил к «практическому миротворчеству». Оно выглядело как массированный огневой налет артиллерии 14-й армии на позиции молдавских войск. В ночь на 2 июля армия устроила впечатляющую и очень кровавую бомбардировку казарм, штабов и позиций наступающих, нанеся молдавским войскам тяжелейшие потери. Лебедь использовал свою армию как дубину, которой избивал всех, кто противился прекращению огня. Под горячую руку попал также подполковник Костенко. Крутой и дерзкий подполковник, сражавшийся в Бендерах, составил себе сложную репутацию и нажил немало врагов. В итоге он был ночью перехвачен на автодороге и убит неизвестными. Существует городская легенда, согласно которой Костенко на самом деле жив и иногда посещает свою могилу, но это, конечно, фронтовая байка.

Как бы то ни было, конфликт в Приднестровье оказался очень резко и неожиданно надежно заморожен. В общей сложности он стоил жизни примерно тысяче человек, причем стоит помнить, что почти все люди погибли в результате буквально всего двух вспышек насилия – при попытках прорваться через Дубоссары и во время штурма Бендер. Однако в целом стороны смогли прислушаться к гласу рассудка. Хотя официально Приднестровье не признано, республика не порвала с Молдавией окончательно, и между ними существует экономическая связь, транспортное сообщение. Словом, политики решили больше не ломать дрова. Смирнов оставался президентом до 2011 года, когда он проиграл выборы и спокойно сложил полномочия.

С тех пор в Приднестровье сложилась своеобразная идентичность, скорее русская, чем молдавская, но с очень существенным местным колоритом. Небольшой миротворческий контингент РФ до сих пор находится на месте, давая работу многим жителям. Стороны смогли найти компромисс, если не приятный, то приемлемый для всех. Молдавия не настроена решать конфликт силовым путем и по сей день. Проблемы обеих сторон схожие – это бедные постсоветские страны, больше сосредоточенные на внутренних проблемах.

Ну, а ветераны Приднестровья разъехались по войнам бывшего СССР. Самым известным пехотинцем приднестровского ополчения можно назвать Игоря Стрелкова. На войну он приехал с собственной винтовкой Мосина и запомнился бойцам как удивительно утонченный для поля боя человек с литературным лексиконом и стойкими убеждениями. Позднее он воевал в Югославии, Чечне и, как всем известно, Донбассе. В другую сторону пошли воевавшие под Дубоссарами украинские националисты – эти позднее оказались на тех же войнах, но уже на другой стороне. Приднестровье стало настоящей кузницей кадров для конфликтов бывшего СССР. Буквально через считанные месяцы российские добровольцы столкнулись с теми же украинскими националистами в Абхазии – русские воевали на стороне абхазов, украинцы выступали за Грузию.

Как оказалось, этот конфликт не был последним.