МЫ ИЗМЕНИМСЯ
ИЛИ УМРЕМ
МЫ ИЗМЕНИМСЯ
ИЛИ УМРЕМ
Во время Первой мировой войны человек, идущий по Невскому проспекту или прогуливающийся у Красных ворот в Москве, мог бы подумать, что ничего особенного со страной не происходит. Ездили извозчики, работали магазины, люди жили обычной жизнью. Строились заводы, университеты, люди интриговали, любили, рождались и умирали. Ели, допьяна пили.
В 1917 году страна рухнула, прошла через Гражданскую войну, и была пересобрана, изменившись до неузнаваемости. В толпе, пришедшей в Малый театр на «Венецианского купца» в октябре 1916 года, едва ли многие задумывались, что догуливают последние месяцы жизни, которую можно назвать нормальной, и менее чем через полгода они окажутся внутри работающей мясорубки, которая не будет останавливаться надолго еще лет этак сорок. Точно так же в 1985 году люди, хихикавшие над анекдотами о дряхлых генсеках, не предполагали, что казавшееся незыблемым государство распадется через шесть лет, давя обломками тех, кто не успел увернуться.
Сейчас мы стоим перед таким же страшным вызовом.
Те события, которые произошли в последние три месяца, ни с чем на нашей памяти не сравнимы. Эффекты для экономики, произведенные уже состоявшимися ограничениями и конфискациями, сравнимы с хорошим ядерным ударом – другое дело, что мы к нему оказались скорее готовы, но и удар-то пока не прекращается. На войне – уровень людских потерь точно не известен, но не ошибемся, сказав, что это уже самая тяжелая война России со времен Великой Отечественной. С учетом накопленных потерь в Донбассе с 2014 года – уже точно самая крупная и тяжелая. И она продолжается. И противник совершенно не собирается сдаваться.
Сейчас мы стоим перед таким же страшным вызовом.
Те события, которые произошли в последние три месяца, ни с чем на нашей памяти не сравнимы. Эффекты для экономики, произведенные уже состоявшимися ограничениями и конфискациями, сравнимы с хорошим ядерным ударом – другое дело, что мы к нему оказались скорее готовы, но и удар-то пока не прекращается. На войне – уровень людских потерь точно не известен, но не ошибемся, сказав, что это уже самая тяжелая война России со времен Великой Отечественной. С учетом накопленных потерь в Донбассе с 2014 года – уже точно самая крупная и тяжелая. И она продолжается. И противник совершенно не собирается сдаваться.
Хуже то, что нас, в общем, сейчас планируют уничтожить. И бить будут до финала – так, чтобы мы никогда не поднялись. Задачи уже в той или иной форме обозначены четко и недвусмысленно: подрыв военного, научного и экономического потенциала, исключение из мира, создание гетто с нами внутри. Это очень скверный факт, но он реален, и если просто сказать «Дяденьки, не бейте», дяденьки скажут ровно одно: ура, они сломались, надо добивать.
Мы подошли к краю. Россия мало того, что находится в состоянии войны – у противника на порядки больше ресурсов. Противник, разумеется, не Украина, Украина – это источник пушечного мяса, аскари настоящего оппонента.
И справиться с этим противником – не то что победить, а просто сохранить себя, устоять – Россия может только одним способом.
Мы подошли к краю. Россия мало того, что находится в состоянии войны – у противника на порядки больше ресурсов. Противник, разумеется, не Украина, Украина – это источник пушечного мяса, аскари настоящего оппонента.
И справиться с этим противником – не то что победить, а просто сохранить себя, устоять – Россия может только одним способом.
Нам придется стать более эффективными, чем противник. Более адаптивными. Гибкими. Лучше предугадывать поведение противника, лучше предугадывать последствия собственных шагов. Мы не можем позволить себе те ошибки, какие может позволить себе Европа, какие могут позволить себе США, какие может позволить себе даже Китай.
Россия – сверхдержава, но с одной огромной оговоркой. Это сверхдержава с наименьшими ресурсами из существующих. Мы в высшей лиге, но с самой короткой скамейкой запасных. Мы андердог в любом поединке, мы не фаворит ни в каком противостоянии. У нас меньше людей, меньше денег, меньше войск и меньше влияния в мире, чем у любой другой сверхдержавы.
Значит, необходимо использовать максимально эффективно то, что есть.
Россия – сверхдержава, но с одной огромной оговоркой. Это сверхдержава с наименьшими ресурсами из существующих. Мы в высшей лиге, но с самой короткой скамейкой запасных. Мы андердог в любом поединке, мы не фаворит ни в каком противостоянии. У нас меньше людей, меньше денег, меньше войск и меньше влияния в мире, чем у любой другой сверхдержавы.
Значит, необходимо использовать максимально эффективно то, что есть.
Но сейчас ситуация не обстоит так. Сейчас мы допускаем ошибки, которые дорого стоят всей стране. Мы очень долго раскачиваемся, прежде чем начать что-то делать, и часто запаздываем. Это касается промышленности – даже с локализацией производства двигателей для боевых вертолетов тянули до последнего, а многие позиции, включая сложное оборудование для добычи нефти – не локализованы до сих пор. Это касается решений для вооруженных сил – у нас до сих пор хватает «экспертов» объясняющих, что БПЛА и «умные» авиабомбы не так уж и нужны. Это касается взгляда на мир в целом: кажется, волна конфискаций имущества у российских олигархов и заморозка валютных резервов стала неожиданностью для многих – «не могут же они…» Мы осознаем существующие тенденции к моменту, когда они уже начинают бить нас в лоб.
Для того, чтобы стать более эффективно действующим обществом, нужны реформы. Нужно очень серьезное обновление кадров на самых разных этажах руководства страны. Нужны работающие социальные лифты. Нужно меньше зарегулированности и больше свободы для инициативы с мест. Нужен капитальный пересмотр отношений власти и бизнеса. Отношений власти и общества. Столицы и регионов. Отношений внутри общества – людей друг с другом. Практически универсальным способом справиться с любой угрозой для российских властей в последние годы стали запреты и блокировки – но запретами невозможно выиграть борьбу, и будущее запретами не куется.
Однако на этой дороге страну поджидает вызов не менее сложный. Необходимо реформировать страну прямо в ходе идущей войны, и при этом избежать хаоса и выхода изменений из-под контроля. Горбачев случайно разрушил СССР именно таким образом: благонамеренные реформы велись без четкого понимания, как они будут работать и к каким последствиям приведут. В результате исчез советский режим, а страна, которую собирали воедино столетиями, рухнула за считанные годы. Сейчас придется быть умнее и проявить больше воли, решительности и гибкости ума.
Россия очень серьезно изменится изнутри.
Иначе нам конец.
Для того, чтобы стать более эффективно действующим обществом, нужны реформы. Нужно очень серьезное обновление кадров на самых разных этажах руководства страны. Нужны работающие социальные лифты. Нужно меньше зарегулированности и больше свободы для инициативы с мест. Нужен капитальный пересмотр отношений власти и бизнеса. Отношений власти и общества. Столицы и регионов. Отношений внутри общества – людей друг с другом. Практически универсальным способом справиться с любой угрозой для российских властей в последние годы стали запреты и блокировки – но запретами невозможно выиграть борьбу, и будущее запретами не куется.
Однако на этой дороге страну поджидает вызов не менее сложный. Необходимо реформировать страну прямо в ходе идущей войны, и при этом избежать хаоса и выхода изменений из-под контроля. Горбачев случайно разрушил СССР именно таким образом: благонамеренные реформы велись без четкого понимания, как они будут работать и к каким последствиям приведут. В результате исчез советский режим, а страна, которую собирали воедино столетиями, рухнула за считанные годы. Сейчас придется быть умнее и проявить больше воли, решительности и гибкости ума.
Россия очень серьезно изменится изнутри.
Иначе нам конец.
Автор: Евгений Норин