Приднестровье стало частью России в имперскую эпоху Романовых. При Екатерине граница проходила по берегам Днестра, и тогда же была выстроена будущая столица республики, городок Тирасполь. Позднее Россия присоединила Бессарабию, восточную часть старинного Молдавского княжества. Ее территория составила основу нынешней Молдавии.

По итогам революции 1917 года и Гражданской войны Молдавия была поглощена Румынией. Приднестровье осталось за нарождающимся СССР. Советский Союз неявно претендовал на территории, ранее входившие в Российскую империю. В рамках этих претензий в СССР была сформирована Молдавская автономная советская республика со столицей в Балте (позднее в Тирасполе), входящая в состав УССР. При этом СССР рассматривал в качестве ее западных границ Прут и Дунай – то есть, МАССР претендовала на Молдавию, считая ее оккупированным районом. Основу МАССР составило, собственно, Приднестровье.

По итогам Второй мировой войны Молдавия вошла в состав СССР. Приднестровье же включили в ее состав. Ближайшие десятилетия прошли для региона спокойно.

Однако существовала проблема, важность которой осознали не сразу. Дело в том, что Приднестровье и по этническому составу, и по хозяйственному укладу радикально отличалось от Молдавии. Молдавия - аграрная республика, населенная романоязычными молдаванами, родственными румынам. Приднестровье же было индустриальной зоной, в которой основную массу населения составляли славяне – русские и украинцы. При этом социалистические убеждения в Приднестровье сохраняли многие даже когда они оказались в целом дискредитированы. Кроме того, отдельным фактором, определявшим жизнь Приднестровья, была армия. Там располагались крупные советские военные базы и жили многие отставные офицеры с семьями.

В Молдавии же идеи скорее можно было найти сторонников единения с Румынией и национал-романтиков.

Пока СССР крепко стоял, это все не было проблемой. Однако в конце 80-х Советский Союз начал распадаться, и разница между Молдавией и Приднестровьем оказалась драматически значимой.

В конце 80-х годов в Молдавии пришли к власти сторонники создания молдавского национального государства. Эти люди частично происходили из местной советской номенклатуры, частично – из национальной же (и националистической) интеллигенции, и их взгляды в целом были наивными и радикальными. Убеждения части этих людей были искренними, другие неожиданно обнаружили в себе национальный дух из конъюнктурных соображений. К примеру, Мирча Друк, первый премьер независимой Молдовы, был университетским преподавателем, но еще в глубоко советскую эпоху был убежденным националистом. С другой стороны, Мирча Снегур, первый президент республики, правивший ею до 1997 года, был типичным советским привилегированным чиновником, и стремительно сменил риторику ровно в момент, когда это стало необходимо, чтобы удержаться на гребне волны.

Идеи молдавского национализма быстро захватили массы, причем популярность набирала и концепция объединения с Румынией, родственной и по крови, и по языку. И именно языковой вопрос стронул лавину. В 1989 году был внесен проект закона о принятии молдавского языка в качестве единственного государственного и переводе его на латинскую графику. В Приднестровье это вызвало волнения, тем более, что молдавским там попросту не все владели. Тем более, что пока интеллигентов занимали вопросы языка, культуры и истории, активисты попроще просто скандировали «Русских за Днестр, евреев в Днестр!», периодически доходя до рукоприкладства. Убийства на национальной почве были единичными, но это был тихий регион на излете спокойной эпохи, и все это вызывало шок у еще недавно благополучных людей из глубинки.

В Приднестровье отреагировали массовыми забастовками. В июне 1990 года Молдавия объявила о суверенитете, а из Верховного совета изгнали русских депутатов. Политики вроде Мирчи Друка непрерывно ужесточали риторику, обещая «Ольстер или Карабах» Приднестровью и рассказывая, как приднестровцы должны «считать за честь здесь жить и работать».

Тем временем, в Приднестровье сложилась организованная оппозиция Кишиневу: Объединенный совет трудовых коллективов. ОСТК изначально требовал гарантий прав национальных меньшинств и экономической автономии. Однако на молдавской стороне к компромиссам совершенно не были готовы.

В 1990 году события понеслись галопом. Вслед за Молдавией о независимости объявили Приднестровье и Гагаузия – маленькая область на юге Молдавии, населенная тюркоязычным народом гагаузов. Лидером Приднестровья стал Игорь Смирнов. Этот человек не готовился идти в политику, он всю жизнь работал в промышленности. В Приднестровье он жил только с 80-х годов, но там он руководил электротехническим заводом и был хорошо известен в республике. Столицей Приднестровской Молдавской республики стал город Тирасполь.

Кишинев был с самого начала жестко настроен на бой. Однако поначалу у сторон просто не было ни оружия, ни войск. Поход молдавских националистов на Гагаузию кончился тем, что стороны помахали палками и разошлись. В Гагаузии в итоге мирно договорились об автономии.

В Приднестровье события развивались иначе. Обе молодых республики энергично потрошили арсеналы Советской армии. В Молдавии на базе милицейских частей и добровольческих отрядов создавали свою армию, в Приднестровье – ополчение и республиканскую гвардию. В республику съезжались добровольцы из России и с Украины, и Приднестровье стало одним из первых мест, где всерьез заявило о себе новое российское казачество.

На первый план вышли люди, имевшие мало шансов на славу и влияние в мирное время. Пожалуй, самым колоритным и популярным из таких атаманов был подполковник Юрий Костенко. Отставной офицер Советской армии, «афганец», до войны успевший побывать одним из первых в Приднестровье бизнесменов, он стремительно сколотил свой отряд республиканской гвардии в Бендерах. Отзывы о нем были противоположными, его называли и главным борцом за справедливость, и настоящим бандитом и живодером; даже друзья считали его жестоким человеком, даже враги – человеком храбрым, и все - анархистом.

Попутно молдаване постарались нейтрализовать Смирнова – его похитили на территории Украины. Однако Приднестровье ответило просто и эффектно: Молдавии пообещали отключить свет. Почти вся энергия генерировалась именно в Приднестровье, и эта угроза возымела действие.

Между тем, в ноябре 1990 года пролилась первая кровь. В городок Дубоссары – это географический центр республики – 2 ноября попыталась войти молдавская полиция. Полицейские встретили невооруженную, но вовсе не дружественную толпу. У полицейских сдали нервы, и они открыли огонь по толпе. Трое погибли. После этого люди массово начали записываться в ополчение, а вокруг Дубоссар сформировался настоящий позиционный фронт. Река и слабость обеих сторон мешали вести настоящие бои, однако сражения помаленьку разгорались. Легко найти параллели с Донбассом 2014 года: с одной стороны в боях участвовали кроме «обычных» силовиков добровольческие нацбаты, с другой сражалось местное ополчение и добровольцы из России. Было, впрочем, и заметное отличие: украинские националисты тогда тоже воевали за Приднестровье.

Длительные периоды затишья сменялись короткими кровавыми всплесками активности. В перерывах стороны стояли друг напротив друга этакими военизированными пикниками, кто-то приезжал на фронт прямо с местным вином и подругами. Однако периодически фронт взрывался – молдаване пытались прорваться с маленьких плацдармов за Днестром и разрубить республику пополам: им было достаточно продвинуться на пару десятков километров. Однако в конечном счете эти попытки остались бесплодными. Приднестровцам активно оказывали помощь советские/российские воинские части. Командование 14-й армии смотрело сквозь пальцы на передачу оружия приднестровцам, существовала даже практика «дезертирства на войну». Повстанцы формировали полноценные бронегруппы из техники, полученной в советских арсеналах. В результате фронт у Дубоссар закостенел.

Летом 1992 года молдаване приняли решение зайти с другой стороны и атаковать Бендеры. Это крупный по местным меркам город, более 140 тысяч жителей, здесь же находилась основная база 14-й армии. А кроме того, Бендеры находятся на западном берегу Днестра – то есть, штурмующим не нужно было форсировать реку.

В городе, как ни странно, по-прежнему работал молдавский отдел полиции, правда, в основном он защищал сам себя. 19 июня полицейские захватили приднестровского майора, который неосторожно перемещался в сопровождении одного шофера. Завязалась перестрелка, а затем в город вошли молдавские части с бронетехникой.

Начались жестокие и хаотичные уличные бои. Молдаване быстро блокировали мост через Днестр, выставив на берегу советские противотанковые пушки. В самом городе защищалась сборная солянка – казаки, местное ополчение, батальон Костенко, военные, вышедшие со своей базы в старой крепости. Интересно, что батареей молдаван на мосту командовал этнический русский – полковник Леонид Карасев, после распада СССР отправившийся служить Молдавии. Полковник оказался самым храбрым молдаванином: он стрелял из «Рапир», пока казаки не перемахнули Днестр лихой атакой «в конном строю» на машинах и не взяли батарею чуть ли не в рукопашной а-ля времена Наполеона.

В городе особую верность долгу проявила пожарная часть. Огромный частный сектор, станция, на которой застряли поезда с топливом и лесом, элеватор, доверху набитый семечками – город мог очень легко сгореть. Однако пожарные исправно приезжали на все вызовы, хотя экипажи часто возвращались на иссеченных осколками машинах с убитыми и ранеными. В Бендеры приехали даже пожарные расчеты из Кишинева – с той стороны фронта.

Бои шли все более хаотично и ожесточенно. Однако в дело уже была готова вмешаться Россия.

23 июня в Бендеры инкогнито прибыл офицер, называвший себя «полковник Гусев». Это был генерал Александр Лебедь. Его задачей было восстановить управление 14-й армией, которая де-факто вышла из подчинения Москвы, а также на месте определиться с необходимыми мерами для разрешения конфликта. Лебедь быстро наметил программу действий. К местным ополченцам он относился свысока, считая анархистами, а молдавских лидеров называл не иначе как фашистами – это слово он перед камерами произносил по несколько раз в минуту, обещая найти им «подобающее место на столбе», если те не остановят стрельбу.

Чтобы остановить стрельбу, Лебедь устроил впечатляющий погром молдавских группировок, стремясь нанести как можно более тяжелый ущерб живой силе. После мощного огневого налета ночью на 3 июля молдаване запросили перемирия, и война резко оборвалась.

Среди тех, кого не обрадовало завершение войны, был самый харизматичный атаман, герой битвы за Бендеры подполковник Костенко. Своим анархизмом и демонстративным наплевательством на начальство он нажил немало врагов. Он был убит неизвестными ночью на дороге, предвосхитив судьбу многих лидеров повстанцев в ЛДНР.

В Приднестровье остался российский миротворческий контингент. Война была закончена. Этот короткий конфликт стал местом возмужания множества колоритных персонажей позднейших постсоветских войск. Так, Приднестровье стало первой войной для многочисленной группы волонтеров, поехавших воевать в Югославии на стороне сербов, включая командира 2-го русского добровольческого отряда Александра «Аса» Мухарева. Там же, в Приднестровье, начинал военную карьеру Игорь Стрелков. Ветеранов Приднестровья позднее можно было встретить от Боснии до Чечни.

Памятником этой войне осталась иссеченная осколками гипсовая статуя пионера-трубача над Днестром. Во время боев под Дубоссарами его использовали как ориентир, рыли под ним окопы, отстрелили руку, и в конце концов, избитый истуканчик стал настоящим символом гибели советской цивилизации и беспощадных схваток на ее руинах.

Нужно отметить, что Молдавия и Приднестровье сумели добиться сносных условий сосуществования, чем эта война резко выделяется из общего ряда конфликтов в бывшем СССР. Полного разрыва связей не произошло, тотальной блокады не существует, из Кишинева в Тирасполь можно приехать просто на автобусе. Конфликт был «войной без особых причин» и никогда не пользовался особой популярностью в Молдавии. Россия в значительной степени субсидирует Приднестровье, и в целом очевидно, что республика является «клиентом» Москвы. При этом идентичность основной массы людей в республике - русская и пророссийская.

Кишинев, разумеется, не хочет и слышать о независимости республики, однако воевать тоже не желает. Ситуация похожа на тупик, но это не клинч, и в Приднестровье, и в Молдавии скорее настроены на спокойные мирные отношения.

Конфликт в Приднестровье был эффективно заморожен. Однако что произойдет теперь, с началом российской операции на Украине, предсказать крайне трудно.